Томительное ожидание

В субботу утром, возвращаясь с Москворецкого рынка, я случайно завел разговор с незнакомым мне мужчиной, старшим меня по возрасту, о музее под открытым небом, мимо которого мы проходили, что на улице Сивашская, известного автолюбителя, автоумельца, реставратора автомобильных раритетов А.А. Ломакова. За железной решеткой прямо на тротуаре стоит первый советский самосвал ЗИС-05, прошедший войну, вывозивший по замершей Ладоге детей, грудничков, в соломенных мешках с химическими грелками, в дороге которых поили разбавленной спермой, чтобы дожили до первого военного госпиталя. С 1945 по 1988 год автомобиль работал в народном хозяйстве. Он и сейчас используется в киносъемках, как и другие раритеты, восстановленные руками этого умельца и его сыновьями, пошедшими по его стопам, чем и подрабатывают они. Иначе и не проживешь.

Стоит самосвал — герой наперекор всем, не сдается под ветрами, дождями, снегопадами и морозами, стоит нам в укор. Именно 44 таких самосвала работали на строительстве Днепрогесса.

Сетовав на нашу бесхозяйственность, мы шли в одном направлении, и в ходе разговора оказалось, что судьбы у нас одинаковые: он был юнгой на Севере, затем стал моряком — катерником на Северном флоте. Я был воспитанником суворовского военного училища, затем тоже стал моряком — надводником, служил на эсминце и тоже на Северном флоте. Он служил в спецорганах и сейчас преподает в военной академии. И я попал в спецорганы и одно время преподавал. Он написал книгу о советских разведчиках, и у меня на выходе книга, но о Концепции общественной безопасности. И живем мы в одном районе, как я называю его, морском: Нахимовский проспект, Азовская, Сивашская, Одесская улицы, Симферопольский бульвар. Бывает же так!

Наш разговор был прерван одним мужчиной, попавшимся нам на встречу.

— Мужики, — по-свойски начал он, — так за кого голосовать- то будем? Посмотрел я вчера прямой эфир С. Шустера, так это был такой балаган, каких свет не видел.

— Хорошее слово Вы подобрали, — подтвердил, улыбаясь, мой первый незнакомец.

— Да, они настолько обнажили себя перед всем народом, перед нами, телезрителями, как будто кто- то специально их подставил, — не усомнился я в их определении.

— Да шут с ними, мне бы пенсию тысяч пять, тогда и прожить можно было бы — безразлично продолжал встречный мужчина.

— Ну, а дальше что, через год Ваша пенсия превратиться в мизер, опять будем ныть, — возразил мой первый незнакомец.

— А внуки у Вас есть, как они — то жить будут, Вы о них подумали? -поддержал я его.

— Да, внуки есть, Вы, пожалуй, правы, дело не в размере моей пенсии. Но все партии предлагают и обещают одно и тоже, просто голова кругом.

— Да заранее известно, что они не выполнят своих обещаний. А Вы о партии Котовского слышали?- задал я обоим моим собеседникам вопрос.

— Кто же это такой? — сам себя спросил инициатор нашей беседы.- А, -припомнил он, — это генерал космический, лысый такой? Правда, на Котовского похож. Если это он, то слушал я его.

— Пожалуй, этот генерал, единственный, кто не дает никаких обещаний. Умно говорит, с перспективой. Так кто его поддержит? — закончил вопросом мой первый незнакомец.

— Да, это он, генерал-майор космических войск, Петров Константин Павлович, — с пафосом в голосе подтвердил я. Именно его на одном из московских предприятиях рабочие прозвали Котовским, и сказали, если бы не возглавляемая им партия…- тут я себя остановил, да бы не впасть в грех перед ЦИКом и не заниматься агитацией в день, запрещающий делать это.

— Красиво прозвали. Котовский — всегда был положительным героем в глазах народа, — подхватил мой пафос первый незнакомец.

— Да, мужики, почти убедили, — закончил нашу беседу встречный мужчина и, попращавшись, пошел своей дорогой.

А мы вдвоем пошли дальше, он в сбербанк, я домой, побеседовав еще немного по вопросам, представляющим взаимный специфический интерес. Обменявшись телефонами и договорившись встретиться еще раз, мы тепло распрощались, как старые знакомые.

Я думал, писать об этом, не писать, не сочтут ли это за предвыборную агитацию? И решил написать, так как не увидел ни в своих словах, ни в словах моих собеседников никакой агитации.

Хотелось еще написать и выразить благодарность тем, кто в меру понимания и в меру непонимания приоткрыли занавес молчания о Концепции общественной безопасности, тем, кто работал на нашу победу. Но, решил — это отдельная тема, и я к ней еще вернусь, так как она останется актуальной и после выборов.

Написав это, я отправился голосовать. Вышел на улицу, и каково же было моё удивление: мне попадались нарядно одетые люди всех возрастов. Шли целыми семьями, с детьми. Пришел на избирательный участок — народу полно. Активность небывалая. И это радовало: люди осознали, что их голос, наконец-то, чего-то стоит. А, как они определились — это их право. Проголосовал и решил не полениться, и еще раз посмотреть на уличный музей Ломакова.

Подходя к нему, я обратился к стоявшему спиной ко мне человеку с вопросом, как мне увидеть хозяина этого музея.

— Я и есть хозяин, сказал повернувшись ко мне, пожилой, с седой бородой мужчина.

Удивлению моему не было предела. Вот везение! Мы о многом поговорили. Я понял, что это стойкий человек, несломленный даже милицейским произволом (об этом даже есть фильм), даже жалобами соседей на его развалюхи вокруг новых элитных домов (его раритеты разбросаны по всему микрорайону). С какой гордостью он говорил о своих раритетах, о своем самосвале! В свои 13 лет в годы войны он работал машинистом прифронтовой электростанции. Свой энтузиазм, свое умение он передал сыновьям. Сейчас старший сын, с гордостью поведал мне А.А. Ломаков, реставрирует грозу немецких танков- ГАЗ 67Б, а младший сын строит музей на выделенной для этих целей Московским правительством территории в 1 га в районе метро «Люблино». Ломаков страший так надеется на его завершение, что прочитал мне стихи: «Рождалась в муках Третьяковка, / И стала гордостью страны. / Я верю — будет Ломаковка / Из автомета старины». Дай Бог!

Вот такими людьми сильна и богата Россия Соборная! И ради такой России мы подняли только еще Знамя Нашей Победы. И Россия всколыхнулась. А что будет, когда поднимем наши войска!?

Вот так проходят два томительных для меня дня в ожидании результатов выборов.

Тебе, мой читатель судить, надо было писать об этом, или нет.